Уроки лета

Лето перевалило за половину, и стало неумолимо ближе к осени, чем к весне. Где-то там, в подкорке, маленький прожорливый термит точит мыслью, что все в очередной раз “протеряно”, дороги не пройдены, рассветы не встречены, отпуска не было и не предвидится, и морем пахнет только тюбик с кремом для загара – я держу его открытым на столе, и это примиряет меня с июлем.

По вечерам на пробежке я слышу, как от реки тянет землей и сыростью, с каждым днем – все ощутимее. Зелень нашего двора приобретает глубокий глухой оттенок – так выглядит усталость и зрелость. Жильцы начинают парковать машины подальше от распустившей девичьи косы яблони, и кто-то сердобольный вешает на подъезд объявление, написанное размашистым почерком ответственного и небезразличного пенсионера: “Дерево аварийное, обвалиться может в любой момент, ходите осторожно, не ставьте автомобили!” К вечеру на белых полях листка появляются цветы, сердечки, мальчик с девочкой, держащиеся за руки, и кривая надпись “love” фиолетовым фломастером:

как протест против всех аварийных деревьев мира, как напоминание о главном каждому, кто войдет.

Окна в доме практически постоянно держатся нараспашку – чтобы теплый ветер мог свободно приносить пыль и местные новости: вот близится гроза, вот зацвел жасмин, вот упало яблоко, а вот кто-то второй день варит вишневое варенье – наверняка снимает горячую сладкую пенку и ест, запивая холодным молоком.

На Комаровке счастье сейчас продается по три копейки. У седого, стриженого ежиком мужчины беру молодую свеклу, и он бережно укладывает мне ее в пакет вместе с роскошной ботвой, бесплатно забрасывая туда же пучок петрушки. Спрашиваю: “Как думаете, хороший холодник получится?” – “У вас – восхитительный”.

Какое редкое сегодня, какое благородное занятие – верить в кого-то больше, чем тот в себя.

…На выходных уезжаем из города сплавляться по Ислочи на байдарках. Лежим на траве под жирными звездами, слушаем воду, говорим о важном – и вдруг на соседней стоянке начинают звучать индийские мантры, и летят куда-то в черное небо, и эхо от них наверняка выпадает на утро росой.

Ты замираешь, прислушиваешься, чувствуешь, как бегут от такой красоты момента мурашки по коже, как они поскальзываются и с гоготом падают куда-то вниз, туда, в пятки, куда ушла душа, как уходят из города вместе с бродячим цирком, раздав долги и распродав нехитрое барахло.

Я не знаю лучшего способа перезагрузить голову, чем уехать в лес, где нет никаких иных сетей, кроме паучьих. Где телефон становится куском пластмассы, а запасные сухие штаны – спасением. Где на берегу стоит дуб в три обхвата, а под ним – походная баня, и ты, распаренный, чистый, разгоряченный с разгона прыгаешь в ледяную реку и видишь Бога: тот улыбается тебе с другого берега и подмигивает, раскатисто смеясь и сдувая пивную пену с усов.

Или когда моешь песком тарелку, а жир от наваристого плова не отмывается, но ты не раздражаешься и не злишься, а только что-то напеваешь себе под нос, и мелкие рыбы кусают тебя за пятки.

Или когда держишь, как в детстве, над углями колосья, чтобы поджарить их, а потом растереть в ладони и, как хомяк, съесть все зерна до одного, в одно лицо.

…А после – с ног до головы измазаться в золе, долго пахнуть костром по возвращении. Закрывая глаза, видеть перед собой рассекающий воду нос лодки. Встретить рассвет. Высушить на горячем солнце печали. Слушать, как оглушительно поют птицы. Отплевывать мошек. Грызть казинак. Ощущать, как болят мышцы. Принимать эту боль как родную.

Потому что, в конце концов, нет иной жизни, кроме той, что дана тебе в простых и земных ощущениях: вот ты идешь босиком по траве; вот ступаешь на острые камни; вот целуешь любимые плечи; вот плачешь.

Наконец-то понимая еще и то, о чем же все это время шла речь до этого.

Речь в твоей голове.

Июль, 2014

Книгу Ольги Примаченко «С тобой я дома» (лучшие тексты из блога по версии автора) в печатном или электронном варианте можно купить здесь.

Паблик-чат Гнезда в Viber – по ссылке.